Дело № 2-105/2015

          Дело № 2-105/2015

Р Е Ш Е Н И Е С У Д А

Именем Российской Федерации

01 сентября 2015 года город Электросталь

Электростальский городской суд Московской области в составе:

председательствующего судьи Рыжовой Г. А.,

с участием прокурора Гатилова А. А.,

при секретаре Купияниной К. В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску а Евгения Владимировича к ГБУЗ МО «ЭЦГБ» о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья,

у с т а н о в и л :

06.11.2014 г. истец Е. В. 06.11.2014 обратился в суд с иском к МУЗ «Электростальская центральная городская больница» (в настоящее время - ГБУЗ МО «ЭЦГБ») и просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда, причиненного в результате ненадлежащего оказания медицинских услуг, - <сумма>, стоимость минипластин - <сумма>, возмещение расходов по оформлению доверенности - <сумма> (т. 1 л.д. 2).

Свои требования истец мотивировал тем, что 06.07.2014 в результате падения на улице он получил травму челюсти. На следующий день истец самостоятельно обратился в приемное отделение МУЗ «ЭЦГБ» и был госпитализирован в тот же день в терапевтическое отделение с диагнозом: «<диагноз>».

16.07.2014 лечащим врачом Гришиным Т. А. была проведена операция на челюсти Истца, целью которой было сопоставление мыщелкового отростка нижней челюсти с помощью титановой минипластины.

31.07.2014 Гришиным Т.А. была проведена попытка сопоставить мыщелковый отросток с нижней челюстью. Однако после проведения рентгенологического контроля выяснилось, что очередная операция была проведена некачественно, более того, врачом был поврежден лицевой нерв.

Гришин Т. А. пояснял, что у него недостаточно навыков, однако на просьбы истца направить его на лечение в М отвечал отказом.

11.08.2014 после того, как у истца начались воспалительные процессы и возникло нагноение нижней челюсти, Гришин Т.А. решился выписать его из терапевтического отделения МУЗ «ЭЦГБ» и направить в М.

12.08.2014 истец был госпитализирован в отделение челюстно-лицевой хирургии М для проведения планового хирургического лечения. После госпитализации была проведена ортопантограмма и рентгенограмма нижней челюсти в прямой проекции и выявлен перелом мыщелкового отростка слева, состояние после остеосинтеза металлической пластиной на винтах следующее: суставная головка мыщелкового отростка находится вне суставной впадины, смещена внутри.

15.08.2014 врачами ЧЛХ М был произведен повторный перелом и сопоставление мыщелкового отростка нижней челюсти под эндотрахеальным наркозом. После операции истец получал антибактериальные препараты, а также прошел физиотерапию, курсы ГБО и был выписан под наблюдение хирурга-стоматолога по месту жительства.

Из-за некачественно выполненных операций работником ответчика, истец испытывал сильные головные боли, сильно болела челюсть, долго не ел полноценную пищу, не мог внятно разговаривать, неоднократно оказывался под воздействием наркоза, который вреден для здоровья. До настоящего времени лицо истца в результате травматической нейропатии лицевого нерва ассиметрично, имеется дисфункция левого глаза, а также истцу предстоит перенести четвертую операцию по удалению спицы и дополнительные операции для восстановления лицевого нерва и работоспособности левого глаза. Кроме того, истцом были приобретены минипластины, стоимостью <сумма>, необходимые для проведения операции 16.07.2014, которые медицинский работник ответчика не смог использовать по назначению.

Истец считает, что вред его здоровью причинен в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи в ЭЦГБ. Ответчиком нарушено обязательство по качественному и безопасному оказанию медицинской помощи предусмотренное законами (т. 1 л.д. 2).

В судебном заседании 12.02.2015 г. истец Е. В. поддержал исковые требования. Дополнительно к изложенному в иске пояснил, что госпитализирован в МУЗ «ЭЦГБ» он был на следующий день после обращения в травмпункт, т.е. 07.07.2014. 06.07.2014 он отказался от госпитализации. Минипластины для операции он купил те, которые посоветовал врач Гришин. После первой операции в МУЗ «ЭЦГБ» лицевой нерв его не беспокоил, были только проблемы с нижней челюстью – было онемение челюсти слева. После второй операции изменений не было. В августе он съездил в М на консультацию. Там его готовы были сразу госпитализировать. Он вернулся в г. Электросталь, выписался из МУЗ «ЭЦГБ» и в тот же день был госпитализирован в М. В М после операции у него уже не двигалась половина лица слева. Сейчас верхняя часть потихоньку восстанавливается, а нижняя часть - не проходит. 17.12.2014 его снова госпитализировали в М и 23.12.2014 удалили спицу под местным наркозом. 26.12.2014 его выписали под наблюдение хирурга-стоматолога по месту жительства. За разъяснениями к руководству МУЗ «ЭЦГБ» по данному случаю не обращался. Травму он получил при падении из вертикального положения, у него еще была травма лица. Он споткнулся и упал (т. 1 л.д. 125-129).

В ходе судебного разбирательства по делу представитель ответчика ГБУЗ МО «ЭЦГБ» по доверенности от 12.01.2015 Клещев Е. О. исковые требования истца не признал; представил письменный отзыв, в котором ответчик считает требования истца не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям. Первично пациент обратился в травматологический пункт МУЗ «ЭЦГБ» 06.07.2014 в 12 час. 40 мин., осмотрен дежурным травматологом, проведено рентгенологическое обследование и выставлен диагноз: Перелом нижней челюсти слева. Перелом Х ребра справа. Ушибы мягких тканей лица. Предложена госпитализация, от которой истец отказался. В последующем госпитализирован. Данный вид переломов нижней челюсти лечится только оперативным путем. Пациенту было показано проведение оперативных вмешательств и они были проведены наиболее предпочтительными в данной ситуации методами. Все оперативные вмешательства проводились при наличии информированного добровольного согласия. План лечения обсуждался с пациентом на протяжении всей госпитализации. За время пребывания на лечении пациент ни разу не обращался с просьбой о замене лечащего врача или переводе его в другое лечебное учреждение ни к заведующему травматологическим отделением, ни к руководству больницы. Приобретение металлоконструкций может быть только рекомендованным врачом действием. Приобретение и применение их проводится так же только при наличии добровольного информированного согласия пациента, что и было сделано. В послеоперационном периоде во время госпитализации в МУЗ «ЭЦГБ» осложнений гнойной инфекции не было, повреждений лицевого нерва не было, о чем свидетельствует медицинская документация МУЗ «ЭЦГБ» и М. Истец был направлен согласно рекомендациям куратора из отделения челюстно-лицевой хирургии М при стабилизации состояния после операции. Пациент был своевременно направлен в ЧЛХ М, также ему были предложены альтернативные стационары. Лечение в МУЗ «ЭЦГБ» не дало 100% положительного результата, но и вред здоровью причинен не был. Необходимость двух оперативных вмешательств была обусловлена особенностями перелома. Просил в иске отказать (т. 1 л.д. 38-39, 161-162).

В ходе судебного разбирательства третье лицо - врач ГБУЗ МО «ЭЦГБ» Гришин Т. А. (привлечен к участию в деле на основании ст. 43 ГПК РФ, т. 1 л.д. 70) 12.02.2015 г. и 26.03.2015 г. указывал на несогласие с иском, пояснял что, по его мнению, повреждение лицевого нерва произошло после третьей операции или явилось осложнением после операции, либо вызвано другими факторами. После выписки а Е. В. из МУЗ «ЭЦГБ» повреждения лицевого нерва не было, гнойно-воспалительного процесса не было. Была раневая жидкость. Это нормально при такой операции, что говорит о нормальном заживлении раны. После первой операции и до операции с пациентом согласовывался план лечения. Покупка пластин носит рекомендательный характер. После первой операции он лично созванивался с куратором из М, тот посоветовал вторую операцию. После второй операции он также звонил куратору и сообщил, что не удалось поставить мыщелковый отросток. Тот рекомендовал направить пациента в М. Пациенту были предложены альтернативные стационары. Тот выбрал М. Он согласовал госпитализацию. Истцу было выдано направление в М. Ему не удалось поставить мыщелковый отросток в суставную ямку в связи с тяжестью травмы. Считает, что это - анатомические особенности пациента. В Мработают узкие специалисты, которые занимаются суставами. До первой операции был диагноз - выход мыщелкового отростка из суставной ямки. Перелом со смещением отломков - это и есть выход мыщелкового отростка из суставной ямки. Методика лечения - сопоставление отломков с помощью минипластины; альтернативный метод - спицей. Он рекомендовал минипластины (т. 1 л.д. 125-129, 184-187).

Судом были допрошены свидетели.

Так, допрошенная в судебном заседании 12.02.2015 г. свидетель Е в судебном заседании 12.02.2015 г. поясняла, что её муж- Е. В. находился на стационарном лечении в МУЗ «ЭЦГБ» с 7 июля по август 2014 г. Ему в МУЗ «ЭЦГБ» провели две операции. При общении с лечащим врачом Гришиным Т. А., тот и после первой операции, и после второй пояснял, что не смог вставить мыщелковый отросток на место. В М при операции пластину удалили и поставили спицу. После снятия спицы в М предлагали еще четвертую операцию – эндопротезирование. Муж отказался, так как было проведено много операций с наркозом за короткий срок (т. 1 л.д. 125-129).

В судебном заседании 26.03.2015 г. свидетель Н пояснил, что Е. В. был пациентом МУЗ «ЭЦГБ». Он сам на тот момент исполнял обязанности заведующего травматологическим отделением. Лечащим врачом истца был челюстно-лицевой хирург Гришин Т. А., который и проводил операции. Гришин Т. А. выбирал и метод лечения. К нему, как к руководству отделением, Е. В. не обращался. Он-свидетель подписывал у Е. В. направление в М для продолжения лечения (т. 1 л.д.185).

Свидетель З в судебном заседании 26.03.2015 г. пояснил, что он работает врачом-травматологом МУЗ «ЭЦГБ». а Е. В. знает с момента госпитализации последнего. У а Е. В. был перелом костей лицевого скелета. Он-З присутствовал при операциях 16.07.2014 г. и 31.07.2014 г. в качестве ассистента Гришина Т. А. 16.07.2014 был синтез и фиксация отломков минипластинами. У пациента перелом был сложный, со смещениями. 31.07.2014 операция проводилась по жалобам пациента. Была угроза вывиха суставной головки. Это обсуждалось коллегиально. Пациенту было разъяснено его состояние, что сохраняется вывих. Без предварительной беседы с пациентом операции не состоялось бы. 31.07.2014 была попытка устранения вывиха. Свидетель полагает, что вывих был устранен. Сохранялась нестабильность самого вывиха в период второй операции. Свидетель считает, что методика лечения была подобрана верно. Это не рядовой случай (т. 1 л.д. 185-оборот и л.д. 186).

Свидетель С. в судебном заседании 26.03.2015 г. пояснил, что он работает хирургом-стоматологом МУЗ «ЭЦГБ». Е. В. был направлен из М для наблюдения по месту жительства в связи с проведенной операцией по перелому нижней челюсти. Он-С. делал пациенту панорамные снимки, снятие шины. Спица стояла вне сустава. Были жалобы пациента на порез лицевого нерва. После второй операции в М он-свидетель а Е. В. не видел (т. 1 л.д. 185-оборот).

В судебном заседании 26.03.2015 г. по ходатайству представителя истца а Е. В. – Качиури В. С., действующего на основании нотариально удостоверенной доверенности от 27.10.2014 г. (т. 1 л.д. 7), определением суда по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза; перед экспертами были поставлены вопросы: 1. Каково количество, локализация, характер, механизм образования телесных повреждений, выявленных у истца а Евгения Владимировича в связи со случаем от 06.07.2014 года? 2. Имеются ли у а Е. В. в настоящее время челюстно-лицевые нарушения здоровья? Если имеются, то являются ли они изгладимыми? 3. Правильно ли была выбрана тактика лечения установленного при поступлении а Е. В. в МУЗ «ЭЦГБ» 06.07.2014 года перелома врачом МУЗ «ЭЦГБ» и врачом ГБУЗ МО М? 4. Что явилось причиной повреждения лицевого нерва а Е. В., при наличии такового у а Е. В.? Проведение экспертизы было поручено экспертам Г (<адрес>); производство по делу было приостановлено (т. 1 л.д. 188-195).

Судебно-медицинская экспертиза проведена в период с 02.04.2015 г. по 21.08.2015 г.; экспертное заключение № 153/15 представлено суду 25.08.2015 г., в связи с чем производство по делу возобновлено 25.08.2015 г. и назначено судебное заседание (т. 2 л.д. 1, 2-51, 52-60, 61-62, 63).

В судебном заседании 01.09.2015 г. Истец Е. В. и его представитель Качиури В. С. исковые требования и их обоснование, ранее данные объяснения поддержали, просили исковые требования удовлетворить. Кроме того, пояснили, что заключением судебной экспертизы подтверждено, что по вине работника ответчика истцу медицинская помощь была оказана некачественно, был допущен вывих мыщелкового отростка, поврежден лицевой нерв. При поступлении истца на стационарное лечение к ответчику у истца не было вывиха мыщелкового отростка, в протоколе операции от 16.07.2014 г. сведений о вывихе нет, а в протоколе второй операции от 31.07.2014 г. указано, что не удалось вправить вывих. Сторона истца считает, что при изначальном отсутствии вывиха можно было обойтись и без операций. Кроме того, пояснили, что истцу врачом Гришиным Т. А. в ЭЦГБ не проводилось шинирование, что отражено и в медкарте М; полагают, что в ЭЦГБ переписали медкарту.

В судебное заседание представитель ответчика ГБУЗ МО «ЭЦГБ» не явился, извещен, что подтверждено документально (т. 2 л.д. 65); в факсимильном ходатайстве, поступившем в суд 01.09.2015 г., просил об отложении разбирательства в связи с нахождением представителя в командировке (т. 2 л.д. 70-71).

Суд учитывает, что во взаимосвязи положений п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 10.10.2003 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ», Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 52 от 27.12.2007 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях», каждый имеет право на судебное разбирательство в разумные сроки.

Истец и ответчик в силу ч. 1 ст. 19 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ равны перед законом и судом, а разрешение судом возникшего между ними спора должно осуществляться в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон. Названным конституционным нормам корреспондируют положения ст. ст. 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека, п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые гарантируют равенство всех перед законом и судом, право каждого на справедливое разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Эти положения, как относящиеся к общепризнанным принципам и нормам международного права, согласно ст. 15 (ч. 4) Конституции РФ являются составной частью правовой системы РФ.

Осуществляя гражданское судопроизводство на основе состязательности и равноправия сторон, суд обязан создавать условия, при которых соблюдался бы необходимый баланс их процессуальных прав и обязанностей.

Суд принимает во внимание, что в силу положений ст. 35 ГПК РФ лица, участвующие в деле, вправе участвовать в судебном заседании, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами; злоупотребление правом не допускается.

Дела организаций ведут в суде их органы, действующие в пределах полномочий, предоставленных им федеральным законом, иными правовыми актами или учредительными документами, либо представители (ч. 2 ст. 48 ГПК РФ).

Суд учитывает, что судебное разбирательство по делу неоднократно откладывалось в связи с неявкой представителя ответчика (т. 1 л.д. 70, 77, 133, 151).

При этом ответчик ГБУЗ МО «ЭЦГБ» является действующим юридическим лицом, что подтверждено выписками из ЕГРЮЛ (т.1 л.д. 88-114, л.д. 136-147), которое должно иметь необходимый штат сотрудников, которым руководителем ответчика может быть выдана доверенность для осуществления полномочий представителя в суде.

В соответствии с ч. 3 ст. 167 ГПК РФ суд вправе рассмотреть дело в случае неявки кого-либо из лиц, участвующих в деле и извещенных о времени и месте судебного заседания, если ими не представлены сведения о причинах неявки или суд признает причины их неявки неуважительными.

С учетом вышеизложенного суд счел ходатайство ответчика об отложении судебного заседания процессуально необоснованным, признавая неуважительной причину неявки представителя, и рассмотрел дело в отсутствие представителя ответчика в соответствии с положениями ч. 3 ст. 167 ГПК РФ.

Дело рассмотрено в отсутствие третьего лица Гришина Т. А., извещенного о времени и месте судебного заседания, что подтверждено документально (т.2 л.д. 65), не представившего сведений о причинах неявки (ч. 3 ст. 167 ГПК РФ).

Выслушав истца а Е. В., его представителя Качиури В. С., исследовав материалы дела, обозрев медицинскую документацию; заслушав заключение прокурора Гатилова А. А., указавшего, что последствий от неправильного лечения врачом Гришиным Т. А. в виде причинения вреда здоровью не наступило, также как и не установлена причинная связь между действиями врача Гришина Т. А. и повреждением лицевого нерва; однако судебной экспертизой установлено и подтверждено, что врачом операции выполнены не достаточно качественно, хотя тактика лечения избрана верно; поэтому ЭЦГБ несет гражданско-правовую ответственность в соответствии с Законом «О защите прав потребителей» и с учетом требований разумности и справедливости, отсутствием установленных экспертизой тяжких последствий для здоровья истца, полагал возможным на основании ст. ст. 1100, 1101, 151 ГК РФ взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере <сумма>; кроме того, в соответствии со ст. 1085 ГК РФ с ответчика подлежат взысканию расходы истца по приобретению титановых пластин; - суд приходит к следующему.

В соответствии с п. 1 ст. 1095 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара, лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины и от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет.

В силу положений ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", - медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Согласно п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей.

Согласно выписному эпикризу ИБ№2821 из МУЗ «ЭЦГБ», Е. В., 04.07.82 г. р., поступил 07.07.2014, выписан 11.08.2014. Диагноз: <диагноз>. Из анамнеза: травма 06.07.2014 упал на улице, самостоятельно обратился в приемное отделение МУЗ «ЭЦГБ», госпитализирован в ТРО в тот же день. 16.07.2014 - остеосинтез нижней челюсти титановой минипластиной. 31.07.2014 – попытка репозии отломков в нижней челюсти. Выписывается под наблюдение в поликлинику по м/ж. Рекомендовано лечение в специализированном отделении (т. 1 л.д. 3).

В представленной суду медицинской карте № 2821 стационарного больного а Е. В. из травматологического отделения МУЗ «ЭЦГБ» отражены дата и время поступления – 07.07.2014 г., дата выписки – 11.08.2014; проведено 35 койко-дней; кем направлен больной – врач Гришин; диагноз направившего учреждения – перелом нижней челюсти; диагноз при поступлении – <диагноз>; диагноз клинический (дата установления 07.07.2014) – <диагноз>. Указанная медкарта содержит записи, в том числе, о проведенной 16.07.2014 г. операции - остеосинтез нижней челюсти титановой минипластиной, и о проведенной 31.07.2014 г. операции – попытка репозии отломков в нижней челюсти.

Представленными стороной истца а Е. В. товарным и кассовым чеками от 08.07.2014 г. подтверждено, что истцом приобретены и оплачены: минипластина прямая, 8 отв.; минипластина прямая, 4 отв.; винт кортикальный; сверло д.1,6мм, всего на сумму <сумма> (т. 1 л.д. 68).

Из выписки из истории болезни стационарного больного а Е. В. от 25.08.2014 (медкарта № 16188) видно, что Е. В. находился на лечении в ГБУЗ МО «М» в отделении челюстно-лицевой хирургии с 12.08.2014 по 15.08.2014, в отделении реанимации и интенсивной терапии №1 с 15.08.2014 по 25.08.2014. Диагноз заключительный клинический: <диагноз>. Жалобы при поступлении - на ограничение открывания рта до 2.5 см. Со слов пациента, травму получил 06.07.2014 в результате падения. Был госпитализирован в ТРО МУЗ ЭЦГБ, где 16.07.2014 под ЭТН был проведен остеозинтез мышелкового отростка нижней челюсти слева титановой минипластиной с неудовлетворительной репозицией отломков. 31.07.2014 была проведена попытка репозиции мыщелкового отростка. На рентгенологическом контроле - неудовлетворительно. 11.08.2014 был выписан из ТРО и направлен в КДО М для консультации челюстно-лицевого хирурга. 12.08.2014 госпитализирован в отделение ЧЛХ М для проведения планового хирургического лечения. Лечение: операция (от 15.08.2014) – Рефрактура, репозиция и остеосинтез мыщелкового отростка нижней челюсти под эндотрахеальным наркозом. Состояние при выписке удовлетворительное. Рекомендации: наблюдение у хирурга-стоматолога по месту жительства; охранительный режим в течение 30 дней; тщательная гигиена полости рта; снятие шин через месяц; удаление спицы через 1 месяц; явка в КДО М по показаниям. Выписан за нарушение режима (т. 1 л.д. 4-5).

В представленной суду медицинской карте № 16188 стационарного больного а Е. В. из взрослого отделения челюстно-лицевой хирургии М отражены: дата и время поступления – 12.08.2014 г., 11:24, дата выписки – 28.05.2014 г., 13.00, проведено 13 койко-дней; диагноз направившего учреждения – <диагноз>; диагноз при поступлении: <диагноз>; М; диагноз заключительный клинический – основной: <диагноз>. Указанная медкарта содержит сведения о проведенной 15.08.2014 г. операции – рефрактура, репозиция, остеосинтез мыщелкового отростка нижней челюсти слева.

Из записей представленной суду амбулаторной истории болезни стоматологического больного а Е. В. усматривается, что пациент 26.08.2014 г. поступил для последующего ведения по месту жительства. Состояние после рефрактуры, репозиции и остеосинтеза мыщелкового отростка нижней челюсти слева.

Из медицинской карты № 25994 стационарного больного а Е. В. взрослого отделения челюстно-лицевой хирургии М усматривается: дата и время поступления – 17.12.2014, 10:10; дата выписки – 26.12.2014, 13.00; диагноз при поступлении – <диагноз>; диагноз клинический (установлен 17.12.204) – основной: <диагноз>; диагноз заключительный – основной: <диагноз>. Указанная медкарта содержит сведения о проведенной 23.12.2014 г. операции – удаление инородного тела.

Как указано выше, по делу проведена судебно-медицинская экспертиза, порученная экспертам Г (<адрес>) (т.1 л.д. 188-195).

Из заключения эксперта № 153/15 комиссионной судебно-медицинской экспертизы Г (т.2 л.д. 2-51) следует, что у а Е. В. в связи со случаем от 06.07.2014 г. достоверно установлены следующие повреждения: перелом мыщелкового отростка нижней челюсти слева. Судить достоверно о наличии вывиха головки нижней челюсти слева из суставной ямки в день получения ым Е. В. травмы не представляется возможным, поскольку в распоряжение экспертной комиссии не представлены рентгенограммы нижней челюсти, выполненные истцу до производства ему оперативного вмешательства в ЭЦГБ.

Перелом мыщелкового отростка нижней челюсти слева явился следствием ударного воздействия твердого тупого предмета с ограниченной контактировавшей поверхностью, другие конструктивные особенности которого в данном повреждении не отобразились. По представленным сведениям с точностью установить механизм указанного перелома нижней челюсти не представляется возможным. Вместе с тем, отмечено, что по имеющимся данным специальной литературы и судебно-медицинской практики, изолированные переломы мыщелкового отростка с какой-нибудь одной стороны бывают, как правило, отдаленными, формируются при условии, что челюсти не сомкнуты, и связаны с ударом сбоку (справа налево или слева направо) в область тела нижней челюсти.

Перелом мыщелкового отростка нижней челюсти повлек за собой длительное расстройство здоровья, продолжительностью свыше трех недель (более 21 дня), в связи с чем, согласно п. 7.1. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 г. № 194н, расценивается как средней тяжести вред, причиненный здоровью человека.

При освидетельствовании а Е. В. в рамках производства настоящей комиссионной экспертизы у него были установлены патологические симптомы в виде умеренного левостороннего прозопопареза, свидетельствующие о наличии у него в настоящее время нейропатии (поражения) левого лицевого нерва в месте его выхода из шилососцевидного отверстия на нижней поверхности пирамиды височной кости.

Принимая во внимание отсутствие в представленных медицинских документах из ЭЦГБ и МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского объективных клинических данных, свидетельствующих о наличии у пациента патологических симптомов со стороны левого лицевого нерва, члены экспертной комиссии указали, что достоверно высказаться о времени возникновения нейропатии левого лицевого нерва с развитием пареза мимических мышц слева не представляется возможным.

Поскольку в имеющихся в распоряжении экспертной комиссии медицинских документах и материалах гражданского дела отсутствуют какие-либо указания на наличие у а Е. В. в июле-августе 2014 г. инфекционных или аллергических заболеваний, вероятности воздействия других повреждающих факторов (например, токсических), экспертная комиссия полагает, что наиболее вероятной причиной развития нейропатии левого лицевого нерва у а Е. В. следует считать его повреждение во время производства больному оперативных вмешательств, причем последнее могло иметь место и при осуществлении поднижнечелюстного доступа к зоне перелома, и при растяжении лобной ветви лицевого нерва или его ствола, как в стационаре ЭЦГБ, так и в условиях М.

Экспертами также указано, что при освидетельствовании истца в настоящее время у него действительно установлены признаки умеренно выраженного левостороннего прозопопареза; однако, учитывая тот факт, что Е. В. в связи с впервые выявленными 26.08.2014 г. патологическими неврологическими симптомами, согласно представленным документам, никакого лечения ни у врача-невролога, ни у врача-терапевта не получал, сделать заключение относительно того, является ли нейропатия левого лицевого нерва обратимым или необратимым состоянием, не представляется возможным.

Члены комиссии указали, что в настоящее время Е. В. нуждается в лечении левостороннего прозопопареза, при этом современная медицина может предложить как консервативные (медикаментозные и физиотерапевтические) методы лечения, так и хирургическое вмешательство. Оценка «изгладимости челюстно-лицевых нарушений здоровья» у а Е. В., по мнению комиссии, целесообразна после проведения полного курса лечения нейропатии левого лицевого нерва в специализированном лечебном учреждении под контролем врачей-специалистов.

Экспертная комиссия указала, что из медицинских документов усматривается, что при обращении 07.07.2014 г. в ЭЦГБ Е. В. практически сразу же - в 15-00 - был осмотрен врачом - челюстно-лицевым хирургом Гришиным Т. А., при этом он предъявлял жалобы на отечность мягких тканей лица слева и боли в области нижней челюсти слева. При его осмотре врачом было отмечено нарушение прикуса, ограниченное до 0,5 см, болезненное открывание рта. При выполнении больному 07.07.2014 г. рентгенографии нижней челюсти в прямой проекции был установлен перелом левого мыщелкового отростка нижней челюсти со значительным смещением отломков. На основании осмотра и проведенного обследования у Е. В. был установлен диагноз «<диагноз>», и выполнено двучелюстное (бимаксиллярное) шинирование (иммобилизация, обеспечение неподвижности) индивидуальными шинами с натяжными петлями, в результате чего прикус был сопоставлен резиновыми тягами, а левый мыщелковый отросток нижней челюсти поставлен на вытяжение разобщающей прокладкой.

По мнению экспертной комиссии, начало проведения лечения больным с закрытым изолированным переломом мыщелкового отростка нижней челюсти с назначения консервативной терапии - попытки вытяжения отломков с помощью прокладок и резиновой тяги - следует расценивать как правомочное и соответствующее общепринятой практике. Однако оценить правильность проведения у Е. В. в ЭЦГБ данного метода лечения не представляется возможным, поскольку в медицинской карте стационарного больного № 2821 отсутствуют сведения о толщине используемых прокладок между зубами, а в распоряжение экспертной комиссии не были представлены контрольные рентгенограммы нижней челюсти, отражающие соотношение костных отломков мыщелкового отростка в динамике.

Дальнейший анализ медицинских документов показал, что при выполнении больному в последующие дни его нахождения в стационаре ЭЦГБ контрольного рентгенологического исследования было отмечено, что мыщелковый отросток нижней челюсти слева, участвующий в формировании височно-нижнечелюстного сустава, находится вне так называемой суставной ямки, а сопоставление отломков перелома неудовлетворительное, в связи с чем у Е. В. было рекомендовано оперативное лечение - остеосинтез минипластиной и винтами, являющийся современным методом скрепления костных отломков нижней челюсти.

Решение врача Гришина Т. А. о проведении у Е. В. операции при отсутствии эффекта от консервативной терапии следует считать правильным и обоснованным.

16.07.2014 г. больному была выполнена операция, в ходе которой через разрез кожи в левой подчелюстной области был осуществлен «тупым и острым путем» доступ к левой ветви нижней челюсти, отсечена жевательная мышца, отломки левого мыщелкового отростка нижней челюсти были сопоставлены и фиксированы титановой минипластиной и винтами.

Как показал, анализ записей в медицинской карте в послеоперационном периоде пациент предъявлял жалобы на дискомфорт в области шин, в области послеоперационной раны и общую слабость, при его осмотре каких-либо патологических симптомов, за исключением отека мягких тканей в зоне выполненного вмешательства, отмечено не было. При рентгенологическом контроле 19.07.2014 г., согласно сведениям из медицинских документов, было установлено смещение головки нижней челюсти из суставной ямки кпереди от суставного бугорка, а при исследовании в рамках настоящей экспертизы ортопантомограммы от 25.07.2014 г. было выявлено неудовлетворительное сопоставление отломков мыщелкового отростка и их фиксация минипластиной в неправильном положении, при этом имелся вывих головки нижней челюсти из суставной ямки.

Таким образом, по мнению экспертной комиссии, выполненная 16.07.2014 г. у Е. В. по показаниям и своевременно операция, оказалась неэффективной, поскольку не обеспечила должного сопоставления костных отломков и устранение вывиха головки нижней челюсти из суставной ямки, в связи с чем рассматривать это вмешательство как выполненное адекватно и в полном объеме не представляется возможным.

Ответственным за допущенные дефекты (некачественное сопоставление костных отломков и отсутствие устранения вывиха головки нижней челюсти) следует считать врача - челюстно-лицевого хирурга ЭЦГБ Гришина Т. А.

Объективных причин допущенных Гришиным Т. А. дефектов экспертная комиссия не усматривает, одновременно считает необходимым отметить, что остеосинтез при переломе мыщелкового отростка нижней челюсти относится к разряду оперативных вмешательств высокой степени сложности.

В связи с неэффективностью проведенной 16.07.2014 г. операции 31.07.2014 г. врачом ЭЦГБ Гришиным Т. А. у Е. В. было выполнено повторное оперативное вмешательство, при этом через тот же разрез в подчелюстной области выполнен доступ к зоне перелома, снята наложенная ранее металлоконструкция, под контролем операционного рентгенологического прибора произведены попытки вправить вывих отломка левого мыщелкового отростка. Последние, согласно протоколу оперативного вмешательства, успехом также не увенчались, в связи с чем было принято решение о сопоставлении фрагментов мыщелкового отростка и их фиксации имеющейся титановой минипластиной.

Таким образом, экспертная комиссия имеет основания заключить, что оказанная у Е. В. в условиях ЭЦГБ медицинская помощь не была достаточной и адекватной: удовлетворительного сопоставления костных отломков мыщелкового отростка нижней челюсти не удалось достичь, а вывих головки нижней челюсти слева устранен не был.

Кроме того, комиссия экспертов указала, что поскольку время возникновения у а Е. В. нейропатии левого лицевого нерва по имеющимся в распоряжении экспертной комиссии сведениям достоверно установлено быть не может, нельзя высказаться также и о том, в ходе какого из выполненных у Е. В. оперативных вмешательств мог быть поврежден левый лицевой нерв (т. 2 л.д. 42-51).

Не доверять указанному заключению у суда оснований не имеется, поскольку никакой заинтересованности экспертов, имеющих соответствующие образование и квалификацию, и предупрежденных об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, в исходе настоящего дела суд не усматривает; экспертное заключение проведено на основании всех представленным документов дела и медицинской документации; объективность, всесторонность и полнота проведенного экспертного исследования соответствует норме, изложенной в ст. 8 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", и сомнений у суда не вызывает.

Суд учитывает, что никем из участвующих в деле лиц суду не представлено доказательств, отвечающих требованиям об относимости и допустимости (ст. ст. 59, 60 ГПК РФ) и опровергающих выводы проведенной по делу судебной экспертизы.

Суд принимает во внимание также, что в экспертном заключении нашло отражение, что в амбулаторной истории болезни стоматологического больного а Е. В. (медкарта из стоматологической поликлиники, об изъятии которой органами МВД сторона ответчика указывала в судебном заседании 26.03.2015 г. (т. 1 л.д. 184) и которую сторона ответчика представила лишь 02.04.2015 г. (т. 1 л.д. 196, 197)) в записи, датированной 26.08.2014 г., указано, что «отмечается парез нижней губы» и в скобках отмечено экспертами «данная запись выполнена другим цветом, словно дописана» (т. 2 л.д. 35), и учитывает, что экспертами в заключении отражено, что, поскольку время возникновения у а Е. В. нейропатии левого лицевого нерва по имеющимся в распоряжении экспертной комиссии сведениям достоверно установлено быть не может, нельзя высказаться также и о том, в ходе какого из выполненных у Е. В. оперативных вмешательств мог быть поврежден левый лицевой нерв (т. 2 л.д. 51), и при этом экспертами указано, что наиболее вероятной причиной развития нейропатии левого лицевого нерва у а Е. В. следует считать его повреждение во время производства больному оперативных вмешательств, причем последнее могло иметь место и при осуществлении поднижнечелюстного доступа к зоне перелома, и при растяжении лобной ветви лицевого нерва или его ствола, как в стационаре ЭЦГБ, так и в условиях М (т. 2 л.д. 48), т. е. судебные эксперты не исключили возможность развития нейропатии лицевого нерва у истца при производстве ему оперативных вмешательств в стационаре ЭЦГБ.

Суд также учитывает, что в экспертном заключении отражено - со ссылкой на данные исследованной медицинской карты № 2821 стационарного больного а Е. В. из травматологического отделения МУЗ «ЭЦГБ», что в названной медкарте указано на выполнение у Е. В. 07.07.2014 г. под местной анестезией <анастезия> в условиях стоматологического кабинета хирургического корпуса бимаксиллярного шинирования индивидуальными шинами с натяжными петлями; прикус сопоставлен резиновыми тягами, левый мыщелковый отросток нижней челюсти поставлен на вытяжение разобщающей прокладкой; 09.07.2014 г., 10.07.2014 г., 11.07.2014 г., 13.07.2014 г., 15.07.2014 г. производилась коррекция резиновых тяг (т. 2 л.д. 22-23); экспертами указано, что при обращении в ЭЦГБ 07.07.2014 г. у было выполнено двучелюстное (бимаксиллярное) шинирование (иммобилизация, обеспечение неподвижности) индивидуальными шинами с натяжными петлями, в результате чего прикус был сопоставлен резиновыми тягами, а левый мыщелковый отросток нижней челюсти поставлен на вытяжение разобщающей прокладкой; оценить правильность проведения у Е. В. в ЭЦГБ данного метода лечения не представляется возможным, поскольку в медицинской карте стационарного больного № 2821 отсутствуют сведения о толщине используемых прокладок между зубами, а в распоряжение экспертной комиссии не были представлены контрольные рентгенограммы нижней челюсти, отражающие соотношение костных отломков мыщелкового отростка в динамике (т. 2 л.д. 42, 47-48).

Истец отрицает, что в МУЗ «ЭЦГБ» ему выполнялось шинирование.

Указанные доводы истца подтверждаются данными медицинской карты № 2821 стационарного больного МУЗ «ЭЦГБ», в которой содержатся: согласие а Е. В. от 07.07.2014 г. (т.е. в день поступления в стационар) на операцию по поводу перелома нижней челюсти, под общей анестезией; согласие а Е. В. на врачебное вмешательство от 07.07.2014 г. (т.е. в день поступления в стационар) на предложенные мероприятия (операцию) – остеосинтез левого мыщелкового отростка титановой минипластиной и согласие а Е. В. на врачебное вмешательство от 15.07.2014 г. - применение титановой минипластины. При этом имеющийся в названной карте подписанный врачом Гришиным Т. А. и зав.отд. С. выписной эпикриз, копия которого представлена истцом в дело (т. 1 л.д. 3), никаких сведений о выполнении у Е. В. шинирования в условиях стационара МУЗ «ЭЦГБ» в какой-либо период не содержит.

В медицинской карте № 16188 стационарного больного а Е. В. (М) в данных осмотра от 12.08.2014 г., т. е. в день поступления истца в М после выписки из ЭЦГБ, в «С» отражено, что шинирование не проводилось.

Как указано выше, в заключении экспертами отмечено, что остеосинтез при переломе мыщелкового отростка нижней челюсти относится к разряду оперативных вмешательств высокой степени сложности.

Вместе с тем, согласно представленным ответчиком в материалы дела характеристике врача-стоматолога-хирурга Гришина Т. А., приказу о приеме на работу, его должностной инструкции, диплому, удостоверениям, сертификатам об образовании, о повышении квалификации, - Гришин Т. А. имеет соответствующее образование и сертификат специалиста по специальности «<специальность>», принят 19.05.2014 г. на работу в МУЗ «ЭЦГБ» на работу в порядке внешнего совместительства с оплатой за фактически отработанное время, на <должность>, и в его должностные обязанности входит, среди прочего, определять тактику ведения больного в соответствии с установленными стандартами и требованиями; обосновывать схему, план и тактику ведения больных, показания и противопоказания к операции; разрабатывать план подготовки больного к экстренной и плановой операции; обосновывать наиболее целесообразную технику операции при данной челюстно-лицевой патологии и выполнять ее в необходимом объеме; оформлять медицинскую документацию; устанавливать диагноз и проводить необходимое лечение при заболеваниях, среди которых переломы нижней и верхней челюсти, скуловой кости и дуги костей носа; острый и привычный вывих челюсти; осуществление манипуляций, среди которых наложение шины на зубы при переломах челюстей, вправление вывиха нижней челюсти (т. 1 л.д. 115, 118, 121-123, 163, 164-171).

Таким образом, некачественное оказание медицинских услуг ответчиком при лечении истца в МУЗ «ЭЦГБ» подтверждено заключением судебно-медицинской экспертизы, согласно которой оперативное вмешательство от 16.07.2014 г. нельзя рассматривать как выполненное адекватно и в полном объеме; ответственным за допущенные дефекты (некачественное сопоставление костных отломков и отсутствие устранения вывиха головки нижней челюсти) следует считать врача - челюстно-лицевого хирурга ЭЦГБ Гришина Т. А., и при этом объективных причин допущенных Гришиным Т. А. дефектов не усмотрено. Оказанная у Е. В. в условиях ЭЦГБ медицинская помощь не была достаточной и адекватной: удовлетворительного сопоставления костных отломков мыщелкового отростка нижней челюсти не удалось достичь, а вывих головки нижней челюсти слева устранен не был.

Отношения между истцом, как потребителем услуг, и ответчиком, как исполнителем услуг, регулируются Законом РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей".

Согласно ч. 4 ст. 13 названного Закона, исполнитель освобождается от ответственности за неисполнение обязательств или за ненадлежащее исполнение обязательств, если докажет, что неисполнение обязательств или их ненадлежащее исполнение произошло вследствие непреодолимой силы, а также по иным основаниям, предусмотренным законом.

Таким образом, бремя доказывания соответствия качества оказанных услуг требованиям нормативных актов, условиям договора, наличия обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение обязательств или либо ненадлежащее исполнение обязательства, отсутствия вины в причинении морального вреда возложено на исполнителя услуг.

Некачественное оказание медицинских услуг истцу ответчиком подтверждено заключением судебно-медицинской экспертизы, о чем указано выше.

Ответчик не доказал соответствие качества оказанных истцу медицинских услуг предъявляемым требованиям, а также наличия оснований для освобождения от ответственности.

Ссылки стороны ответчика и третьего лица на тяжесть имевшейся у истца травмы суд не принимает, поскольку таковые – с учетом представленных упомянутых выше документов об образовании и квалификации третьего лица врача Гришина Т. А. – суд находит неубедительными.

В соответствии с п. 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", при решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя.

В силу ст. 15 Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей", моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от возмещения имущественного вреда и понесенных потребителем убытков.

Согласно абз. 1 ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В силу абз. 2 ст. 151, п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

При определении размера компенсации морального вреда суд учитывает, что в условиях ЭЦГБ оказанная истцу медицинская помощь не была достаточной и адекватной – и при отсутствии к этому объективных причин, и при этом стационарное лечение истца в МУЗ «ЭЦГБ» было достаточно длительным – 35 дней; истцу проведены две операции с применением анестезии, чем истец обеспокоен; претерпевание истцом физической боли вследствие неоднократного оперативного вмешательства в МУЗ «ЭЦГБ»; вынужденность истца впоследствии получать лечение в другом медицинском учреждении (М), где ему также были проведены операции; и высказанную истцом в судебном заседании обеспокоенность будущим, поскольку ему необходимо продолжение лечения.

С учетом вышеизложенного, суд находит заявленную истцом компенсацию морального вреда в размере <сумма> завышенной, полагает таковую с учетом требований разумности и справедливости снизить до <сумма>.

Таким образом, требования истца о компенсации морального вреда подлежат частичному удовлетворению – на сумму <сумма>, а на сумму компенсации <сумма> (из расчета: <сумма> (заявлено) – <сумма> (подлежит взысканию) = <сумма>) требования истца удовлетворению не подлежат, и в этой части иска истцу надлежит отказать.

В соответствии с п. 1 ст. 14 Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей" вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков товара (работы, услуги), подлежит возмещению в полном объеме. Указанная правовая позиция отражена и в п. 35 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17.

Как указано выше, истцом в связи с проведением в МУЗ «ЭЦГБ» 16.07.2014 г. операции остеосинтеза левого мыщелкового отростка нижней челюсти 08.07.2014 г. приобретены и оплачены: минипластина прямая, 8 отв.; минипластина прямая 4 отв.; винт кортикальный; сверло д.1,6мм, всего на сумму <сумма>, что подтверждено товарным и кассовым чеками от 08.07.2014 г. (т. 1 л.д. 68).

Приобретение истцом указанных металлоконструкций было рекомендованным врачом действием, что подтверждено ответчиком в отзыве (т. 1 л.д. 38), и осуществлено с информированного согласия истца, которое имеется в медицинской карте № 2821 стационарного больного МУЗ «ЭЦГБ».

Поскольку медицинская помощь с применением при лечении в МУЗ «ЭЦГБ» рекомендованных истцу металлоконструкций, приобретенных им за счет собственных средств, не была достаточной и адекватной, стоимость приобретенных минипластин в размере <сумма> подлежит возмещению истцу ответчиком.

В соответствии с императивной нормой п. 6 ст. 13 Закона "О защите прав потребителей", пунктом 46 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей",при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает исполнителя за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя независимо от того, заявлялось ли такое требование суду.

Пункт 6 ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей" предусматривает обязанность суда взыскивать штраф с исполнителя от всей суммы, присужденной судом в пользу потребителя, без конкретизации требований, которые должны учитываться при взыскании указанного штрафа. При этом пункт 1 указанной статьи предусматривает, что за нарушение прав потребителей исполнитель несет ответственность, предусмотренную законом или договором.

Ответственность исполнителя, как следует из положений п. 3 ст. 13 и ст. 15 Закона "О защите прав потребителей", наступает в форме возмещения вреда, уплаты неустойки (пени) и компенсации морального вреда.

Следовательно, размер присужденной судом компенсации морального вреда должен учитываться при определении размера штрафа, взыскиваемого с исполнителя за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя, установленных законом.

Таким образом, в пользу истца с ответчика подлежит взысканию штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя в размере <сумма> (из расчета: (<сумма> + <сумма>.) х 50% = <сумма> х 50% = <сумма>).

В соответствии с ч. 1 ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

В силу ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела. К издержкам, связанным с рассмотрением дела, ст. 94 ГПК РФ относит, среди прочего, суммы, подлежащие выплате экспертам; другие признанные судом необходимыми расходы.

За услуги нотариуса истец заявил ко взысканию с ответчика <сумма>.

Нотариально удостоверенной доверенностью от 27.10.2014 г. и справкой нотариуса от 27.10.2014 г. подтверждено, что истцом по тарифу нотариусу произведена оплата за нотариальное удостоверение доверенности в размере <сумма> (т. 1 л.д. 7, 67).

При таких обстоятельствах, судом признаются необходимыми, являющимися в силу ст. 94 ГПК РФ судебными издержками истца расходы, оплаченные нотариусу за нотариальное удостоверение доверенности по тарифу в размере <сумма>, которые и подлежат взысканию в пользу истца с ответчика. Оснований для взыскания денежных средств в размере <сумма> не имеется, поскольку расходы в таком объеме истцом не подтверждены.

В силу положений п. 3 ст. 17 Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей", ст. 333.36 Налогового кодекса РФ истец, обратившийся в суд с иском 06.11.2014 г., от уплаты госпошлины освобожден.

В соответствии с ч. 1 ст. 103 ГПК РФ государственная пошлина, от уплаты которой истец был освобожден, взыскивается с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов.

На основании ст. ст. 88, 89, 103 ГПК РФ, ст. 333.19 НК РФ с ответчика в доход бюджета подлежит взысканию государственная пошлина в размере <сумма>. (из расчета: <сумма>(исчислена из суммы стоимости металлоконструкций, <сумма>) + <сумма> (по требованию о компенсации морального вреда, независимо от размера взыскиваемой компенсации, и с учетом обращения истца в суд с иском 06.11.2014 г.) = <сумма>).

Как указывалось выше, по делу определением суда от 26.03.2015 г. была назначена судебно-медицинская экспертиза, ходатайство о которой заявила сторона истца, производство которой было поручено экспертам Г; расходы за проведение которой были возложены на истца (т.1 л.д. 188-195).

В силу ч. 1 ст. 96 ГПК РФ денежные суммы, подлежащие выплате экспертам, признанные судом необходимыми, предварительно вносятся стороной, заявившей соответствующую просьбу.

Расходы за проведение комиссионной судебно-медицинской экспертизы Г до настоящего времени не оплачены, что подтверждено заявлением экспертного учреждения от 21.08.2015 г., в котором указано, что цена экспертизы на основании Прейскуранта, введенного приказом от 02.12.2014 г. № 35 Г, составила <сумма> (т. 2 л.д. 52).

Порядок распределения судебных расходов между сторонами установлен ст. 98 ГПК РФ.

Разрешая заявление ГБУЗ МО "Бюро судебно-медицинской экспертизы" о взыскании расходов по проведению экспертизы, суд исходит из того, что исковые требования а Е. В. к ответчику ГБУЗ МО «ЭЦГБ», по сути, удовлетворены, и заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы положено в основу решения суда, - в связи с чем расходы на производство экспертизы в размере <сумма> должны быть возложены на сторону ответчика.

Руководствуясь ст. ст. 12, 56, 94, 96, 98, 103, 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л :

исковые требования Евгения Владимировича удовлетворить.

Взыскать с ГБУЗ МО «ЭЦГБ» в пользу а Евгения Владимировича компенсацию морального вреда, причиненного в результате ненадлежащего оказания медицинских услуг, в размере <сумма>, стоимость минипластин в размере <сумма>, штраф в размере <сумма>, расходы за нотариальное удостоверение доверенности в размере <сумма>, а всего – <сумма>.

Взыскать с ГБУЗ МО «ЭЦГБ» в доход бюджета государственную пошлину в размере <сумма>.

Взыскать с ГБУЗ МО «ЭЦГБ» в пользу Г расходы за производство судебно-медицинской экспертизы (заключение судебно-медицинской комиссии № 153/15) в размере <сумма>.

Решение суда может быть обжаловано, а прокурором принесено представление в Московский областной суд через Электростальский городской суд Московской области в течение месяца со дня принятия судом решения в окончательной форме.

Судья: Рыжова Г. А.

В окончательной форме решение судом принято 02 октября 2015 года.

Судья: Рыжова Г. А.